Небо. Парашют. Юноша - Страница 26

Я едва успела натянуть джинсы и собрать волосы в высокий хвост, когда красный «фордик» братьев Калининых просигналил о своем прибытии. Наскоро подкрасив губы, я устремилась по лестнице вниз. На мне были удобные кроссовки – Кирилл предупредил, что, возможно, нам придется убегать от охраны или милиции. Вот это да! Я чувствовала себя очаровательной преступницей из кинодетектива. С одной стороны, мне предстоит поучаствовать в противозаконном действе, а это так будоражит нервы. С другой стороны – даже если нас поймают и разоблачат, ничего серьезного лично мне не грозит. Максимум, что может случиться, – красотку Ингу отчислят из университета.

За рулем «фордика» находился Денис. А Кирилла… Кирилла в машине не было.

Мой кураж тотчас же развеялся.

– Садись, опаздываем, – Денис открыл мне дверь, – Кира у Инги.

– У Инги? – потухшим голосом переспросила я.

Все понятно. В народном фольклоре такая расстановка сил имеет глумливое определение «поматросил и бросил».

– Да не переживай ты, – он протянул руку и потрепал меня по щеке (кто бы знал, что мне стоило не выдать нахлынувшего отвращения; терпеть не могу, когда ко мне прикасаются посторонние, даже несмотря на то, что к Денису я отношусь очень даже дружески), – они же сто лет знакомы.

– Час от часу не легче, – пробормотала я.

– Ингуша волнуется. Представь, что бы ты чувствовала на ее месте, – взывал к моей совести Денис.

Беда в том, что в таких ситуациях совесть моя спит, как коматозный старожил реанимации.

– Я никогда не оказалась бы на ее месте, – вздохнула я, – не представляю себя прыгающей из окна с парашютом. И все для того, чтобы досадить какой-то преподавательнице.

– Но тебе ведь понравилось прыгать, – подмигнул Денис.

– Да, – уныло согласилась я.

– Во всяком случае, ты так убедительно об этом распиналась. Но знаешь, вообще-то мне показалось, что ты чуть не померла от страха.

– А что ты хотел? – разозлилась я. – Это же был мой первый прыжок, – мне хотелось добавить вполголоса: «И последний», но я понимала, что делать этого нельзя. Денис ведь родной брат Кирилла, как никак.

– Да каждый день кто-то совершает первый прыжок, – философски заметил Денис, – я на аэродроме насмотрелся на перворазников. Ну да, все немножко волнуются. Но такой УЖАС был только в твоих глазах.

Я вспомнила о том, как пронзительно шумело небо в моих прикрытых шлемом ушах, и передернулась.

– Что и требовалось доказать, – Денис внимательно смотрел на меня.

– Следи лучше за дорогой, – разозлилась я, – мне понравилось прыгать, ясно? И вовсе я не испугалась.

– Тебе виднее, – подмигнул он.

Мне захотелось треснуть его кулаком в ухо, останавливало только то обстоятельство, что он вел машину, в которой находилась и я.

– И все же я не понимаю, Саша, зачем?

– Что зачем? – я возвела глаза к небу, вернее, к серому его клочку, который просматривался сквозь полуоткрытый люк автомобиля.

– Зачем тебе притворяться? Ради Киры? Но все равно рано или поздно он узнает правду.

– Не узнает, – вырвалось у меня.

Вместо того чтобы воспользоваться оговоркой и начать беспардонно меня дразнить, Денис грустно вздохнул:

– А как ты это себе представляешь? Если вы будете встречаться, он обязательно потянет тебя на аэродром. И его удивит, что ты не хочешь прыгать. Кира такой человек, он искренне не понимает, как это кто-то может не быть без ума от парашютов. Ну, один раз ты придумаешь отговорку, другой… А потом он поймет, что ты попросту боишься.

– И что же делать? – уныло спросила я.

– Не знаю. Со мной – та же история, – слабо улыбнулся Денис, – боязнь высоты. Паника. Я пробовал пересилить себя. У меня пять прыжков. Но потом понял, что бороться с собой бесполезно. Это всегда будет сильнее меня… Саша, когда я увидел твое лицо в самолете, сразу же распознал знакомые симптомы. В этом смысле мы с тобой очень похожи.

Я попыталась придать своей натянутой улыбке максимально вежливый колорит. «Мы с тобой похожи»! Еще чего! Меньше всего на свете я желаю, чтобы меня сравнивали с этим грязнулей-толстяком.

Здание Университета на Воробьевых горах стойко ассоциируется у меня с ранним выдергиванием теплого сонного тела из кровати, душной метрополитеновской давкой и никому не нужными физкультурными экзекуциями. Я училась на факультете журналистики, на Моховой, но почему-то наши физкультурные занятия проходили близ основного корпуса.

А я ведь с детства резкие движения не люблю. Ох как претили мне бессмысленные перебрасывания волейбольным мячом, и изнурительный бег по кругу, и унизительное верчение хулахупа (после которого на моем теле оставались фиолетовые синяки). Но с особенной прохладцей я относилась к лыжным забегам. Как сейчас помню, на стареньких лыжах-«дровах» мы, как цирковые пони, вяло брели по кругу. И почему-то это называлось гордым словом «гонки». Нет, хорошо все-таки, что я выросла и сама могу решать, заниматься спортом или нет. Хотя, похоже, меня опять лишили воли, ведь, если бы не Кирилл Калинин, я бы ни за что не совершила парашютного прыжка.

Обо всем этом я думала, пока автомобиль Дениса Калинина ехал вдоль университетского парка.

Когда мы с Денисом прибыли наконец на место, к главному зданию, «теплая компания», состоящая из Кирилла и Инги, была уже в сборе. Увидев, как я выбираюсь из авто, Инга молитвенно возвела глаза к серому облачному небу. Клянусь, она еще и пробормотала себе под нос: «Опять эта приперлась!»

Я решила вести себя по-взрослому, спокойно. То есть не обращать на ее демонстративное презрение никакого внимания. Тем более что у меня нашлось занятие поинтереснее – подкрасться сзади к Кириллу Калинину и указательными пальцами ткнуть ему в межреберное пространство, так что с пронзительным «ай-ай-ай» он подпрыгнул на полметра вверх.